Девушка, чье имя не сообщается, заявила, что заражала женатых мужчин, лекторов, друзей-студентов и знаменитостей. Согласно отчету, ее целью было заразить вирусом 2000 мужчин. Ее месть мыла встречена шквалом критики со стороны всех пользователей Интернета.
Ее новая цель – заразить, по крайней мере, 2000 мужчин. Это – часть ее убеждений. «Мне нечего делать на этой земле, кроме ожидания своей смерти». Удивительно, но у девушки даже есть целый список тех, кого она «наградила» ВИЧ в 2016 году.
Она также заявила, что не собирается заводить детей и что продолжит заниматься незащищенным sексом. Из ее записей: «22-е сентября 2014-го года – день, который я никогда не забуду. Мы пошли по клубам в центре города, напились с несколькими старшекурсниками и поехали в мотель для продолжения».
Далее она объяснила, что проснувшись, осознала, что парень по имени Джэван воспользовался ее положением, пока она была пьяна. «Я спросила его, использовал ли он прeзeрватив, он подтвердил; хотя когда я принимала душ, то заметила следы sпермы.
Я хотела покончить с собой. Я боялась забеременеть или подхватить ВИЧ». Когда она обнаружила у себя вирус, девушка поссорилась с Джэваном, хотя тот утверждал, что он абсолютно здоров. «Я была подавлена, и решила напиться до смерти; я даже купила яд.
Мне было очень обидно и стыдно перед родителями. И я решила, что кто-то должен ответить за все». «Я приняла свою судьбу и решила заставить страдать всех мужчин, которых я встречу. Я привлекательная женщина и буду этим пользоваться». «Итак, я похоронила хорошую девочку и сделала своей целью заразить столько мужчин, сколько смогу» – объяснила девушка.
Этот год для волгоградки Натальи Ивановой (имя и фамилия изменены, своё фото она просила не публиковать) ознаменовался двумя знаковыми событиями. Четыре месяца назад она благополучно родила здорового сына, а вскоре исполнится 15 лет, как врачи поставили ей грозный диагноз «СПИД».
Молодая мама согласилась рассказать свою историю на условиях строгой анонимности. Несмотря на все объяснения специалистов, что ВИЧ-инфекция не передаётся с такой лёгкостью, как грипп, народ продолжает шарахаться от людей с таким диагнозом.
Открытым текстом
«АиФ-Нижнее Поволжье», Лариса Шеремет: Наташа, как вы узнали о своей болезни?
Наталья Иванова: Это был мой день рождения, мне исполнилось 18 лет. Такой «подарок». Мне позвонили из больницы, я лечилась от какой-то несущественной болячки, даже не помню, с чем тогда лежала. Но у всех пациентов брали кровь на СПИД. Результаты анализа готовились долго, и когда они поступили в больницу, я уже благополучно выписалась домой. По телефону мне сообщили, что у меня не всё в порядке с анализами. Вхожу в кабинет, и врач мне открытым текстом без предисловий: «У тебя СПИД». Я в шоке только и смогла спросить: «А что это такое? Что мне делать?». А в ответ услышала: «Ничего не делать. Года два, может, и проживёшь. Колоться не надо было». Я пыталась доказать, что никогда не кололась, не знаю, что такое наркотики и алкоголь. Хорошая девочка из хорошей семьи. Но мне никто не поверил: «Маме своей будешь эти сказки рассказывать». В те годы ВИЧ-инфицированные становились изгоями, от них шарахались, как от прокаженных. На сочувствие можно было не рассчитывать, потому что ВИЧ-инфицированных презирали, считая, что каждый из них либо наркоман, либо аморальная личность. Что таких жалеть?..
- А вы знаете, может, догадываетесь о том, кто вас заразил?
Незадолго до постановки диагноза меня изнасиловали, и это единственный вариант, как я могла получить эту инфекцию. Но я не хочу об этом вспоминать. Это психологическая травма, мысль о которой каждой жертве насилия хочется вычеркнуть из своей памяти навсегда. Я тогда никому ничего не рассказала: ни подругам, ни маме. Я думаю, так многие поступают. Стыдно, да и боятся, что их обвинят: «Сама во всём виновата».
- После того как вам сказали о диагнозе, вы замкнулись или стали искать выходы из ситуации?
Я не поверила. Обошла все больницы Волгограда. Везде сдавала анализы. Результаты были положительные. Мне было 18 лет. Жить осталось два года, как пообещала врач. Я решила, что не буду мучиться и всё решу разом. Пошла на Волгу топиться. Утонуть мне не дали, спасли. И тогда я приняла для себя решение, что буду жить во что бы то ни стало. Обратилась в специализированный Центр СПИД, там работала женщина-психотерапевт. И она, можно сказать, вытащила меня из депрессии.
- А ваши родители вас поддержали?
Я скрывала больше года от всех. Одна пыталась справиться с проблемой. Отделила себе посуду, постельное бельё, полотенце, чтобы никого не заразить. Мы ж тогда практически ничего не знали о способах передачи. Потом призналась самой близкой подруге, а затем и маме рассказала. Как, вы думаете, она отнеслась? 15 лет назад массированно вдалбливалось в сознание народа: ВИЧ/СПИД равно смерть. Боялись ужасно. Мама не понимала, откуда, за что такое несчастье. Да я и сама себя заживо хоронила. Но прошло два года, я чувствовала себя хорошо, словно и не было никакой болезни. А потом мама вместе со мной стала изучать литературу по заболеванию. Вскоре я поняла, что нас, «других», немало, мы стали объединяться, знакомиться, встречаться. Не для того, чтобы аккумулировать панические настроения. Наоборот, для того, чтобы учиться жить полноценной жизнью.
Крик души
Ежегодно в мае весь мир отмечает грустную дату - День памяти погибших от СПИД. Волгоград - не исключение. Мне запомнилась акция с воздушными шариками, внутри которых были письма с реальными историями ВИЧ-инфицированных людей.
Да, в тот день шариков не хватило для всех желающих прочесть наши откровения. Я предложила вложить в них наши письма - это был крик души, обращённый к обществу, о том, что мы не изгои, не несём жуткой угрозы для окружающих. Прохожие, узнав об этих посланиях, едва ли не в очередь выстраивались, чтобы получить воздушный шарик с письмом. Единственным человеком, который испугался взять шарик, был наблюдатель из администрации, который следил за нашей акцией. Он испугался: ВИЧ-инфицированный же до бумаги дотрагивался...
- Сейчас о СПИД мы многое знаем. Просвещение общества сказалось на отношении к ВИЧ-инфицированным?
Паническая боязнь у народа прошла. Изменились сами люди с таким диагнозом. Если раньше мы боялись огласки, даже не пытались отстаивать свои права, то сейчас уже не безмолвствуем. Вот я в период беременности, случалось, сталкивалась с хамским отношением врачей. Казалось бы, врач - это тот человек, который уж точно знает, чего не должен бояться. Тем не менее, будучи беременной и проходя плановый осмотр у специалистов, попадала к таким врачам, которые относились ко мне предвзято. Не скрывали своей брезгливости, боялись лишний раз до меня дотронуться. Раньше я бы стерпела молча. Но сейчас я уже отстаивала свои права, потому что думала о своём ребёнке, и мне не страшно было за себя постоять. В то же время я встретила очень много порядочных людей в белых халатах, которые хорошо ко мне отнеслись. Я сама не ожидала, но в роддоме меня поддерживали, подбадривали, очень душевно со мной общались. Но когда меня с ребёнком выписали домой, участковый терапевт должна была прийти на следующий день после выписки, а появилась только через две недели. И то только после того, как я со скандалом пошла в детскую поликлинику. Когда врач пришла, то ребёнок для неё был, как прокаженный, она до него боялась дотронуться, какой там осмотр. Мне поменяли врача, и всё теперь у нас хорошо.
Без паники
- А ваши ВИЧ-инфицированные друзья справляются с ситуацией?
У тех людей, которых я знаю, нет уже панических страхов, что были раньше. Многие, как и я, выучились, получили профессию, работают, женятся - выходят замуж, рожают здоровых детей. Есть, конечно, и те, кто замыкаются, сами загоняют себя в угол. С этим ничего не поделать. Мы пытаемся их приглашать на наши встречи, но они, как правило, предпочитают страдать в одиночестве.
- С вашим заболеванием требуется соблюдение особых условий жизни?
Я такой же человек, как и все, никакие особые условия мне не нужны. Веду трезвый образ жизни (но я и раньше никогда не употребляла ни спиртное, ни наркотики). Лекарств горстями не пью, они мне не нужны. Только во время беременности проходила химиопрофилактику, чтобы не инфицировать своего ребёнка. А после того как родила, я перестала всё это принимать. Так что со здоровьем всё, слава богу, отлично. У меня растёт ребенок. Когда ему было полтора месяца, пришли результаты анализа. Ребёнок здоров. В год и два месяца его снимут с учёта. Единственное ограничение - малышу нельзя делать прививки с живой вакциной.
Несмотря на профилактические беседы и внушения специалистов, отношение общества к ВИЧ-инфицированным людям остаётся сложным.
Те больные, которые употребляют наркотики и алкоголь, они действительно представляют угрозу для общества. А если человек следит за собой, не имеет вредных привычек, занимается защищённым сексом - он не опасен для общества. Он такой же полноправный гражданин, как и все. У меня свой мир, который я не делю на плюсы и минусы, не делю людей на больных и здоровых. Мне всё равно, что записано в истории болезни: синдром Дауна, ДЦП, туберкулёз или гепатит. Я не буду от них шарахаться, как от чумных. 15 лет назад я боялась, что заражу ненароком кого-нибудь через тарелку с чашкой. Сейчас я знаю, что это полный бред. Я целую своего ребёнка и знаю, что он здоров. У меня есть такой диагноз, но я уверена, что при соблюдении обычных мер профилактики я для своего малыша не опасна, как и для всех окружающих.
С Анастасией Наумовой я встретилась на обычной детской площадке в Алматы. Рядом с ней резвилась маленькая белокурая девочка Варюша. Если бы я ничего не знала об этой семье, никогда бы не подумала, что эта нежно улыбающаяся девочка заражена ВИЧ. Варвара - приемный ребенок. Семья Наумовых больше 15 лет мечтала о своих детях, но не сложилось. В 2014 году семейная пара решилась на усыновление. Сейчас у них есть трехлетний Ванечка и пятилетняя Варя.
Ваня и Варя
Мы долго шли к этому, словно ждали своих детей. Так получилось, что после операции, связанной с онкологией, я не могу иметь детей. В августе 2014 года на сайте "Усыновите.kz" мы увидели девочку (не нашу Варю, совсем другую). За несколько дней нам удалось собрать все необходимые документы, но когда пришли в дом ребенка, чтобы с ней познакомиться, нам сказали, что ее уже забрали в семью. Мы тогда сильно расстроились, конечно. Зато там нам показали других малышей, среди них был Ванечка - малюсенький такой, его голова спокойно помещалась на моей ладони. Такой хорошенький... Нас сразу начали пугать и говорить, что у всех детей ВИЧ, все получают лечение. Но, если честно, мы тогда с мужем были готовы ко всем испытаниям. Нам дали неделю на размышление. Тогда волосы на голове у нас и зашевелились. Мы совершенно ничего не знали об этом диагнозе, стало как-то страшновато. Начали подробно изучать этот вопрос.
Параллельно мы закинули свои документы в детские дома Алматинской области. Приехали, к нам вывели Варюшу. Я сразу посмотрела на реакцию своего мужа: он смотрел на нее и чуть не плакал. У них даже было какое-то сходство. В этот момент нам сказали, что у Вари ВИЧ. Снова прозвучал этот диагноз. Мы подумали, что это уже какой-то знак свыше. Не знали, что нам делать, к двоим детям мы были точно не готовы. Уехали домой. Ехали долго, почти не разговаривали друг с другом. Когда приехали домой, практически одновременно спросили: "А мы двоих потянем?" То есть вопросов о диагнозе уже и не было. Мы поняли, что справимся и это не так страшно, как об этом говорят. Мы решили забрать двоих детей.
В итоге выяснилось, что Ванечка просто стоял на учете, так как родился от ВИЧ-инфицированной мамы. Ваня оказался здоров, а вот Варюша... Она на тот момент уже принимала терапию. Ее родители были ВИЧ-инфицированы, мама знала о своем диагнозе. Врачи предупреждали, чтобы она не кормила новорожденную дочь грудью, но та не послушала.
Мужа первые недели Варя боялась, называла нас одинаково - апай. Привыкали долго друг к другу. С Ваней таких проблем не было - когда он попал в нашу семью, ему было всего пять месяцев. Для Вари он братик. Сейчас уже все наладилось, и мы зажили такой счастливой жизнью. У нас никогда не было сомнений, что мы все сделали правильно.
Жить с ВИЧ
Люди делятся на тех, кто вообще ничего о ВИЧ не знает, и тех, кто думает, что ВИЧ - это наркотики.Про СПИД и ВИЧ столько снято, написано и показано, что базовые вещи вроде бы известны всем. Как распространяется, как не распространяется, чего бояться, а чего не бояться. Но, похоже, большая часть этой информации проходит мимо. А страх остается. Нам просто вдолбили в голову, что ВИЧ- инфицированные люди опасны для общества, буквально от прикосновения можно заразиться... Это ужасные стереотипы. Некоторые врачи тоже шарахаются от людей с таким диагнозом, хотя вроде бы взрослые и должны все понимать. С ВИЧ люди могут жить долго при условии здорового образа жизни и терапии, не представляя никакой опасности для окружающих.
Бросать терапию нельзя. Если начал, а потом бросил, могут начаться невозвратные инфекции. Прием терапии - это очень строгий пошаговый план. Все должно быть четко и по времени. Даже на пять минут лучше не опаздывать. Когда мы забрали Варю домой, то сразу же на стол поставили таблетницу, положили в нее препараты, которые она должна принимать каждый день по расписанию. Раз в три месяца мы сдаем два анализа. Моя дочь пьет от четырех до пяти таблеток ежедневно. Это бывает сложно для ребенка. Например, одна таблетка настолько большая, что проглотить ее не то что ребенку тяжело, но и взрослому. А разламывать ее нельзя. Она даже сейчас ею давится. Препараты в большинстве своем старые, совсем не рассчитаны на маленьких детишек.
Поначалу у нас был страх перед этим диагнозом. Варюша поцарапается, а я перчатки надеваю, чтобы ее ранку обработать. Но это было только первое время из-за незнания. Сейчас я спокойно касаюсь ее крови, потому что не боюсь. Мы обнимаемся, целуемся. Ребенок, принимающий терапию, безопасен, в его крови недостаточно вируса, чтобы инфицировать. Сегодня от ВИЧ никто не застрахован. Большая проблема нашего общества - нетерпимость к тем, кто не такой, как все. Их не хотят брать на работу, ограничивают в правах.
Я же свою дочь ни в чем не ограничиваю. Она ходила в обычный садик, пойдет в обычную школу. Конечно, родителям из детского сада я все сразу рассказала, все-таки это моя прямая ответственность. Сейчас для меня важно дать ей понять, что принимать антиретровирусную терапию необходимо для полноценной жизни. Она пока до конца не осознает свое заболевание. Для нас ВИЧ не приговор, это просто диагноз, с которым можно жить.
С диагнозом, но без инвалидности
С таким диагнозом в Казахстане официально зарегистрированы 445 детей. По данным общественного деятеля Алии Садырбаевой, из них инвалидность имеют только 270. При этом из этих 270 детей 222 - это дети из Южно-Казахстанской области. Доказать, что ребенок, больной ВИЧ, является инвалидом, получается не везде. Без этого они не могут рассчитывать на ежемесячное пособие в 60 тысяч тенге. Инвалидность детям могут дать только при тяжелых формах заболевания, например, когда поражены внутренние органы. К слову, в ЮКО в 2006 году около двухсот детей заразились ВИЧ. Это произошло в результате проведения операций по переливанию крови. Десять детей умерли. 17 матерей заразились ВИЧ при кормлении грудью своих больных детей. По обвинению в коррупции и халатности тогда получили различные тюремные сроки 16 врачей.
У Вари нет инвалидности. Причем она была, но ее сняли. Сейчас у девочки третья стадия заболевания (всего их различают четыре, последняя - СПИД). Проблемы со здоровьем у нее есть, но на вид это обычный ребенок. Мне сказали, что здоровье ребенка в удовлетворительном состоянии и причин, чтобы присваивать ей инвалидность, нет. Инвалидность получают только те пациенты, которые уже больны СПИДом или находятся в тяжелом состоянии. Но ведь никто не хочет доводить своего ребенка до такого состояния. Если верить статистике, почти все ВИЧ-инфицированные дети в ЮКО имеют статус "ребенок-инвалид". Получается, что все они пребывают в тяжелом состоянии. Но так ли это?
Нам говорят, мол, оформите статус малоимущей семьи и будете получать необходимую помощь. Но мы не малоимущая семья на самом деле. У нас средний достаток. Мы можем позволить купить себе фрукты. Но инвалидность ей нужна. Сейчас антиретровирусные лекарства выдает государство на бесплатной основе, но у меня всегда есть страх, что мы останется без препаратов. Инвалидность дает доступ к медицинской и социальной реабилитации, возможность получать санаторно-курортное лечение.
В одном из ответов Министерства здравоохранения на запрос Анастасии говорится: "На основании пункта 38 "Правил проведения медико-социальной экспертизы" (...), основанием для признания лица инвалидом является одновременное наличие обязательных условий:
1) нарушение здоровья со стойким расстройством функций здоровья;
2) ограничение жизнедеятельности (полная или частичная утрата лицом способности или возможности осуществлять самообслуживание, самостоятельно передвигаться, ориентироваться, общаться, контролировать свое поведение, обучаться или заниматься трудовой деятельностью) ;
3) необходимость осуществления мер социальной помощи.
Многие женщины живут ниже черты бедности, и тяжело вытягивать. Они даже не могут фрукты купить. Если не будет нормального питания, стадии будут повышаться до СПИДа. Именно поэтому для основной массы семей пособие по инвалидности является жизненно необходимым.
Подготовила Василина Атоянц
нОПЗЙЕ УМЩЫБМЙ ТБУУЛБЪ П ДЕЧХЫЛЕ, РПРБЧЫЕК Ч БЧФПЛБФБУФТПЖХ, ЛПФПТБС РЕТЕД УНЕТФША ЗПЧПТЙМБ УЧПЕК НБФЕТЙ: «фЩ ХЮЙМБ НЕОС ЛТБУЙЧП ЦЙФШ, ОП ФЩ ОЕ ОБХЮЙМБ НЕОС, ЛБЛ ОБДП ХНЙТБФШ!» рПДПВОЩЕ ЙУФПТЙЙ РПЧФПТСАФУС УОПЧБ Й УОПЧБ... уОПЧБ Й УОПЧБ МАДЙ, ПВНБОЩЧБСУШ «ЛТБУПФБНЙ» ЬФПК ЦЙЪОЙ, ВЕЪДХНОП НЮБФУС ОБЧУФТЕЮХ УЧПЕК ЗЙВЕМЙ.
чРХУФЙФЕ НБФШ!
пОБ Ч БЧФПНПВЙМШОПК ЛБФБУФТПЖЕ
тБЪВЙМБУС Ч ТБУГЧЕФЕ АОЩИ МЕФ.
мЕЦЙФ Ч ВПМШОЙГЕ, ЪБПУФТЙМУС РТПЖЙМШ,
чП ЧЪПТЕ ЗБУОЕФ ЦЙЪОЙ УМБВЩК УЧЕФ.
Ч ИБМБФБИ ВЕМЩИ, ОЕ ЧПМОХСУШ ПЮЕОШ,
чТБЮЙ ЫЕРОХМЙ ЗДЕ-ФП Ч УФПТПОЕ:
«пОБ, ОБЧЕТОП, ОЕ РТПФСОЕФ ОПЮЙ...»
й УМХИ РПКНБМ ФПФ ЫЈРПФ Ч ФЙЫЙОЕ.
«рТЙЫМЙФЕ НБФШ!- УЛБЪБМБ ПОБ УФТПЗП,-
чЕМЙФЕ ЕК
УЕКЮБУ ЛП НОЕ РТЙКФЙ!»
й НБФШ ЧПЫМБ Й ЧУФБМБ Х РПТПЗБ,
лБЛ ВЩ ВПСУШ РПВМЙЦЕ РПДПКФЙ.
«чУФБОШ ЪДЕУШ РПВМЙЦЕ, НБН, С ХНЙТБА...
нЕОС ФЩ РЕФШ ХЮЙМБ, ФБОГЕЧБФШ.
с ОБ ТПСМЕ ИПТПЫП ЙЗТБА,
б ЧПФ ФЕРЕТШ... НОЕ ОХЦОП ХНЙТБФШ.
НОЕ УФТБЫОП, НБН, П вПЗЕ С ОЕ ЪОБА.
уЛБЦЙ, ПФЧЕФШ, ЛБЛ ЧЕЮОПУФШ НОЕ ЧУФТЕЮБФШ?
хЮЙМБ ЦЙФШ, ОП ЧПФ С ХНЙТБА,
б ФЩ ОЕ ОБХЮЙМБ ХНЙТБФШ...»
НЩ РТПУМБЧМСЕН
НБФЕТЕК ФБЛ НОПЗП,
вМБЗПЗПЧЕЕН РЕТЕД УМПЧПН «НБФШ».
оП ФПМШЛП НБФШ, ЮФП ОПУЙФ Ч УЕТДГЕ вПЗБ,
дЕФЕК ОБХЮЙФ ЦЙФШ Й ХНЙТБФШ!
РЙУШНП пМШЗЙ, ЛПФПТПЕ НЩ РТЙЧПДЙН ОЙЦЕ Ч УПЛТБЭЕОЙЙ, ПВПЫМП ОЕУЛПМШЛП ЗБЪЕФ. ьФП ЛТЙЛ
ДХЫЙ, ЕЭЈ ОЕ ТБУГЧЕФЫЕК, ОП ХЦЕ ПВТЕЮЈООПК ХЧСОХФШ ОБЧУЕЗДБ... пО ПВТБЭЈО Л МАДСН УФБТЫЕЗП РПЛПМЕОЙС, ОП Ч ОБДЕЦДЕ, ЮФП ЕЗП РТПЮФХФ ФБЛЦЕ НПМПДЩЕ Й ЪБДХНБАФУС. еЗП ОЕМШЪС ЮЙФБФШ ВЕЪ УЕТДЕЮОПК ВПМЙ.
«нОЕ 18 МЕФ. ъПЧХФ пМШЗБ. жБНЙМЙА ОЕ УППВЭБА. чПФ ХЦЕ ДЧБ ЗПДБ, ЛБЛ С ВПМШОБ урйдПН. ч ВПМШОЙГЕ С ОЕ ПДОБ. ъДЕУШ Х НЕОС ФБЛЙЕ ЦЕ РПДТХЗЙ Й ДТХЪШС. фЕРЕТШ ОБ ЧУЈ УНПФТА ЙОБЮЕ, ЮЕН ТБОШЫЕ. иПЮХ УРТПУЙФШ Х ЧУЕИ ЧЪТПУМЩИ МАДЕК Й, ПУПВЕООП Х ФЕИ, ЛФП
ЙНЕЕФ ЧМБУФШ: «ъБЮЕН ЧЩ, ЧЪТПУМЩЕ, ОБУ, ДЕФЕК УЧПЙИ, РПД ФБОЛ ВТПУЙМЙ?! ъБЮЕН УНСМЙ УЕЛУПН, РПТОХИПК, ОБТЛПФЙЛБНЙ?! чЩ ЧЙОПЧБФЩ Ч ОБЫЙИ УНЕТФСИ! чБН ИПФЕМПУШ ТБУЛПЧБООПУФЙ, ТБУУМБВМЕООПУФЙ, УЧПВПДЩ... чЩ РТПРПЧЕДХЕФЕ УЧПВПДОЩЕ УЧСЪЙ, БЖЙЫЙТХЕФЕ БТФЙУФПЧ ОЕФТБДЙГЙПООПК ПТЙЕОФБГЙЙ. чЩ ЧОХЫБЕФЕ ОБН, ЮФП ФБЛ ЦЙЧХФ ЧУЕ! б НЩ ХНЙТБЕН! х ОБУ ОЕ ВХДЕФ МАВЧЙ, ОЕ ВХДЕФ УЕНЕК, НЩ ОЕ ТПДЙН ДЕФЕК. чЩ РПОЙНБЕФЕ, ЮФП РТПЙУИПДЙФ У ОБНЙ, РПЛПМЕОЙЕН, ЛПФПТПЕ РТЙЫМП РПУМЕ ЧБУ?
нЩ ЕЭЕ
ЦЙЧЩ, Б ОБУ ХЦЕ ОЕФ. оБУ МЙЫЙМЙ ДЕФУФЧБ, ПФПВТБМЙ ОБЫЕ ВХДХЭЕЕ. нЩ ХНЙТБЕН НПМПДЩНЙ! рПЮЕНХ? ъБ ЮФП? рПЮЕНХ ЧЩ ОЕ ОБХЮЙМЙ ОБУ ФБЛЙН РПОСФЙСН, ЛБЛ «УФЩД», «РПЪПТ», «ОТБЧУФЧЕООПУФШ», «МАВПЧШ», «ГЕМПНХДТЙЕ»? ч НПТЗБИ МЕЦБФ НПМПДЩЕ. рПЮЕНХ ЧЩ ОБЧСЪБМЙ ОБН ЧБЫ «ВЕЪПРБУОЩК УЕЛУ»? мХЮЫЕ ВЩ ОБН ГЕМЙОХ РБИБФШ, ЮЕН ХНЙТБФШ Ч ЙОПНБТЛБИ ПФ урйдБ.
чЩ РТЙМПЦЙМЙ ЧУЕ ХУЙМЙС, ЮФПВЩ ТБУФМЙФШ Й ТБЪЧТБФЙФШ ОБУ, ТБУФТЕЪЧПОЙЧБС ЧП ЧУЕИ УТЕДУФЧБИ НБУУПЧПК ЙОЖПТНБГЙЙ РТП «ЬФП» Й РТП «УПЧТЕНЕООЩК
ПВТБЪ ЦЙЪОЙ». чЩ ЦЕНБООЙЮБМЙ Ч ЫЛПМБИ, ПФЛТЩЧБС ОБН ЗМБЪБ, ЛБЛ ИПТПЫП «ЬФЙН» ЪБОЙНБФШУС ОЕ Ч РПДЧБМБИ, Б «ГЙЧЙМЙЪПЧБООП», ХЗПЧБТЙЧБМЙ «ТБУЛТЕРПУФЙФШУС», ПФВТПУЙФШ «МПЦОЩК УФЩД», РТЕРПДОПУЙМЙ ЖЙМШНЩ, ВТПЫАТЩ. й ОЙЛФП ЧБУ ОЕ ПУХДЙФ ЪБ ОБУ. чЩ ЦЕ ОЙЛПЗП УПВУФЧЕООЩНЙ ТХЛБНЙ ОЕ ХВЙЧБМЙ. й ЧЩ РТПДПМЦБЕФЕ ЬФП ДЕМБФШ У ДТХЗЙНЙ ДЕФШНЙ, ЛПФПТЩЕ НМБДЫЕ ОБУ. лБЛ ВЩМБ ВЩ С ФЕРЕТШ ВМБЗПДБТОБ ФПНХ, ЛФП ЧЩТЧБМ ВЩ Х НЕОС УЙЗБТЕФХ, ЛФП ПФИМЕУФБМ ВЩ ЛТБРЙЧПК, ЛПЗДБ НЕОС НПЦОП ВЩМП ЕЭЕ УРБУФЙ. рПНПЗЙФЕ ФЕН, ЛПНХ ОЕ ЧУЕ ТБЧОП ПУФБОПЧЙФШ
ФП, ЮФП РТПЙУИПДЙФ Ч УФТБОЕ РПЧУАДХ. рПНПЗЙФЕ РТЕЛТБФЙФШ ВЕЪХНЙЕ! уТПЮОП ОЕПВИПДЙНП Ч унй ЧЧЕУФЙ ГЕОЪХТХ, ЪБРТЕЭБАЭХА ЧУЕЧПЪНПЦОЩЕ ТБЪЧТБЭБАЭЙЕ ФПЛ-ЫПХ, РПТОПЖЙМШНЩ, ТЕЛМБНХ УРЙТФОЩИ ОБРЙФЛПЧ Й УЙЗБТЕФ. нПЕ РЙУШНП, НПЦЕФ ВЩФШ, ЛПНХ-ФП РПНПЦЕФ, ЧЕДШ НЩ РПЗЙВБЕН Й ЧЩ - ФПЦЕ!»
пМШЗБ, РПУ. хУФШ-йЦПТБ,
уБОЛФ-рЕФЕТВХТЗ, тПУУЙС
УЛПМШЛП ЕЭЈ ЕУФШ ФБЛЙИ, ВЕЪЧТЕНЕООП ХИПДСЭЙИ, УФБЧЫЙИ ЦЕТФЧБНЙ ОБЫЕЗП ВЕЪДХЫОПЗП, ВЕЪВПЦОПЗП ЧЕЛБ? уЛПМШЛП ЙИ ЕЭЈ ВХДЕФ? вЕЪЦБМПУФОЩК ВБОДЙФЙЪН Й ВЕЪХДЕТЦОЩК ТБЪЧТБФ, ГЙОЙЮОЩК ОБТЛПВЙЪОЕУ Й МЙГЕНЕТОБС ЖБМШЫШ, УФЩДМЙЧП РТЙЛТЩЧБАЭБС ЧУЈ ЬФП... ьФП ЧУЈ ТЕЪХМШФБФ, МПЗЙЮОПЕ РТПДПМЦЕОЙЕ ФЕПТЙЙ БФЕЙЪНБ, ПФТЙГБОЙС ПФЧЕФУФЧЕООПУФЙ ЮЕМПЧЕЛБ РЕТЕД
вПЗПН ЪБ УЧПА ЦЙЪОШ. рЕТЕД ЬФЙН ВЕУУЙМШОЩ НЙТПЧЩЕ БТНЙЙ Й ЧУЕ УТЕДУФЧБ УРБУЕОЙС; ВПМШЫЙЕ ДЕОШЗЙ Й ЗПУРТПЗТБННЩ ОЕ НПЗХФ ПУФБОПЧЙФШ РПТПЛ, ТБЪМБЗБАЭЙК ЙЪОХФТЙ ПВЭЕУФЧП Й ПФДЕМШОЩИ МАДЕК.
оП ЧЩИПД ЕУФШ!
вЙВМЙС, ОЩОЕ ПФЧЕТЗОХФБС НОПЗЙНЙ МАДШНЙ, РТЙЪЩЧБЕФ ЮЕМПЧЕЮЕУФЧП ПУФБОПЧЙФШУС, РТЙЪОБФШ УЧПЕ ПДЙОПЮЕУФЧП, ВЕУРПНПЭОПУФШ Й ЗТЕИПЧОПУФШ; ПВТБФЙФШУС Л вПЗХ, лПФПТЩК НПЦЕФ ЙЪВБЧЙФШ ЮЕМПЧЕЛБ ПФ ЧМБУФЙ ЗТЕИБ. уМПЧБ РПЛБСОЙС, ПВТБЭЈООЩЕ Л зПУРПДХ, РТЙОПУСФ Ч ЦЙЪОШ пфчеф
ПФ вПЗБ, ПФЧЕФ, ЛПФПТЩК НЕОСЕФ ЦЙЪОШ, ЛПФПТЩК РПДОЙНБЕФ РБДЫЙИ.
пДОП ЙЪ ФБЛЙИ УЧЙДЕФЕМШУФЧ НЩ ХЦЕ РХВМЙЛПЧБМЙ Ч ОБЫЕК ЗБЪЕФЕ. тЕЮШ ЫМБ П фБФШСОЕ лЙТЙММПЧПК, ЛПФПТБС ВЩМБ ВПМШОБ урйдПН. фБФШСОБ ВЩМБ Ч ПЮЕОШ ФСЦЕМПН УПУФПСОЙЙ, ЛПЗДБ ХУМЩЫБМБ ЧЕУФШ П вПЗЕ, П еЗП НЙМПУФЙ. рПУМЕДОЕЕ ЧТЕНС ПОБ ВПНЦЕЧБМБ, ЧУС ЕЕ ЦЙЪОШ ВЩМБ ТБЪВЙФБ РШСОУФЧПН Й ОБТЛПФЙЛБНЙ. оП фБФШСОБ ЪБИПФЕМБ ЙЪНЕОЙФШ УЧПА ЦЙЪОШ Й РПЕИБМБ Ч ИТЙУФЙБОУЛЙК ТЕБВЙМЙФБГЙПООЩК ГЕОФТ Ч уБОЛФ-рЕФЕТВХТЗ. фБН ПОБ РПЛБСМБУШ
РТЕД вПЗПН Ч УЧПЙИ ЗТЕИБИ Й РТЙОСМБ Ч УЧПЕ УЕТДГЕ иТЙУФБ. еУМЙ ВЩ ДБЦЕ зПУРПДШ ЧУЛПТЕ ЪБВТБМ фБФШСОХ, ФП ПОБ ХЦЕ ЙНЕМБ ВЩ УБНПЕ ЗМБЧОПЕ, ДБТПЧБООПЕ ЕК иТЙУФПН, - УРБУЕОЙЕ Й ЦЙЪОШ ЧЕЮОХА! оП ЮЕМПЧЕЛПМАВЙЧЩК вПЗ СЧЙМ фБОЕ НЙМПУФШ, ДБЧ ЕК Й ЙУГЕМЕОЙЕ ПФ урйдБ. фБФШСОБ ЧЩЫМБ ЪБНХЦ Й ТПДЙМБ ДПЮШ.
вЙВМЙС ЗПЧПТЙФ, ЮФП ОЕЧПЪНПЦОП ЙЪНЕОЙФШ НЙТ, Ч ЛПФПТПН НЩ У ЧБНЙ ЦЙЧЕН. оП Й РП УЕК ДЕОШ РПУТЕДЙ ЬФПЗП НЙТБ УФПЙФ зПМЗПЖУЛЙК ЛТЕУФ У ТБУРСФЩН ОБ ОЕН йЙУХУПН иТЙУФПН. й ЧУСЛЙК ЮЕМПЧЕЛ,
ЛПФПТЩК У ЧЕТПА РТЙИПДЙФ ЛП иТЙУФХ, РПМХЮБЕФ пф впзб чщипд ЙЪ МАВПК, ДБЦЕ, ЛБЪБМПУШ ВЩ, УБНПК ВЕЪЧЩИПДОПК УЙФХБГЙЙ!
Суд Иркутска вынес приговор по делу об умышленном заражении ВИЧ. Местный житель Константин Баженов получил 2,5 года колонии поселения. Он знал о диагнозе, много лет состоял на учете в областном Центре по борьбе со СПИДом, но не рассказывал об этом своей подруге и в итоге заразил ее. Эта история отражает печальную российскую статистику: в стране — миллион ВИЧ-инфицированных. В последние годы этот вирус переходит от наркопотребителей в общую группу населения, а в зоне риска — молодые женщины. Как говорит директор Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадим Покровский, каждый 40-й мужчина в возрасте от 30 до 35 инфицирован, и вероятность того, что он окажется вашим партнёром, очень велика. Мы встретились в Иркутске с пострадавшей девушкой, свое имя она предпочитает не называть.
Два с половиной года назад у Елены — именно этим именем она представляется журналистам — обнаружили ВИЧ. Ее быший молодой человек, Константинг Баженов, на суде прятал лицо за кепкой и маской.
«Мы познакомились летом 2015 года в интернете — он постоянно сам проявлял инициативу, постоянно мне писал», — рассказывает Елена. Молодые люди встретились в январе 2016 года, поговорили по душам и решили съехаться. К тому же Баженов выглядел деловым человеком — был директором компании по грузоперевозкам, в одиночку растил трехлетнего сына.
«Я ему доверилась как раз из-за того, что он мне сына оставлял. И мне казалось, что самое дорогое, что можно доверить другому человеку — это своего ребенка», — рассказывает она. Но хеппи-энда не получилось. Через две недели Елена попала в больницу с менингитом. Все оказалось страшнее — ей поставили диангоз ВИЧ.
Выяснилось, что Баженов с 1999 года года стоит на учете в областном Центре по борьбе со СПИД. «Я пью реальные таблетки, хожу по реальным врачам каждые три месяца — а у человека жизнь не поменялась. Затем, даже после инфекционной больницы, были моменты, когда я даже от упадка сил падала в обморок. Я даже думала, что вот-вот завтра умру и не проснусь», — говорит Елена.
На заседаниях суда были все врачи, к которым обращалась Елена. Заходила и бывшая жена Баженова, тоже с положительным статусом. На суде заявила: она пошла на заражение осознанно. У их общего ребенка ВИЧ нет.
Тесты и экспертизы и подтверждили, что виновником заражения стал именно Баженов. В итоге 24 октября суд признал его виновным и приговорил к двум с половиной годам колонии поселения.
«Откровенно говоря, я не довольна. По мне, так два с половиной года колонии — это несправедливо», — добавляет Елена. Никакого раскаяния от Баженова она также не услышала. Он утверждал, что вылечился от гепатита и вирус ВИЧ ему также не страшен. Последние 20 лет он обходится без терапии.
Святослав Хроменков, адвокат Елены: В России мало приговоров по такой категории дел. Это чуть ли не один из первых. Можно сказать, что это маленькая победа. Необходимо проводить не только профилактические меры, но и пресекать уже существующее распространение, в том числе путем приговорения преступников к справедливым, жестким, строгим наказаниям.
По статистике, такие приговоры действительно редкость. За прошлый год суды признали виновными всего 57 человек, и только 21 из них получили реальные сроки.
